Меня зовут Валерий, мне 28 лет. По профессии я лингвист, занимаюсь немецкой филологией. Свободное время трачу на рисование и изучение испанского. Работаю с переводами, редактирую литературу на английском и немецком.
То, что я не такой, как обычные девушки, понял поздно — лет в 17 (обычно такие, как я, это понимают еще лет в пять).
Я до последнего момента думал, что я просто типичный томбой — девочка-сорванец. Подростковую жизнь провел по большей части дома, читая книги — у дедушки огромная библиотека, а окружающий мир меня не волновал вообще. Одежду мне покупали без меня, всякие футболки с котиками.
Я долго отваживался принять решение. Волновался, как воспримет семья, боялся остаться в одиночестве: жить без любимого человека я не хотел, но думал, что никто не станет связывать свою жизнь с таким уродом, как я. Про гормонотерапию говорили, что на ней проживешь пару лет — и все, оперироваться тоже боялся.
Очень помогали близкие люди — причем цисгендерные [люди, чей социальный пол совпадает с биологическим]. Трансгендеры в основном занимались соревнованиями, кто из нас больше похож на парня. Но самую неоценимую поддержку оказали любимый человек, который забирал меня из операционной в Петербурге и, конечно, мама, когда свыклась с мыслью, что у нее мальчик.
Мама до сих пор постоянно говорит мне, как я не похож на правильного парня. На некоторое время пришлось полностью прекратить общение, говорить только с отцом. Узнав, что я сделал операцию, мама плакала, конечно, — но именно тогда поняла, что это навсегда.
Бабушка до операции думала, что я опомнюсь, выйду замуж и заведу детей. Удивительно, но поддержал меня во всем дедушка. Часто звонит и говорит: «Мэм! То есть сэр…».
Но больше всего поразила лучшая подруга, сказавшая: «Я не понимаю, зачем тебе это, но я с тобой до конца».
Брат недавно подсунул типично мужскую игру в гонки — на вот, проходи, ты же парень.
О коррекции
В Москве трудно найти нормального врача, который занимается проблемами трансгендеров. Я знаю только одну частную клинику — каждый прием стоит 3,5 тысячи рублей, а еще есть куча анализов на 6-10 тысяч, как повезет.
Чтобы доктор мог назначить заместительную гормонотерапию, нужна справка от психиатра, разрешающая и гормоны, и хирургическую коррекцию. Психиатр нередко просит сдать анализы у эндокринолога, чтобы убедиться в отсутствии патологий. Также я делал комплексное УЗИ всех органов.
Кроме того, необходимо наблюдаться у психиатра (до двух лет, но обычно укладываются в полгода) и пройти ряд тестов на адекватность и причины желания поменять пол (вдруг тебе нужна психиатрическая помощь, а не смена пола). Тесты выдает один человек, а говоришь по их результатам с другим. Потом следует самое важное для каждого трансгендера — комиссия, где решается, дадут тебе справку или нет. Только после комиссии двигаешься дальше: идешь к эндокринологу за рецептом на гормоны, которые стоят недорого — две пачки около тысячи рублей, на начальной стадии хватает их месяца на два. Гораздо больше денег уйдет на коррекцию терапии — походы по врачам и проверки. Никому не пожелаю осложнений переходного периода, когда тело буквально сходит с ума. Первое, что заметил, — перестал мерзнуть. Меняется и настроение, появляется агрессия. При этом и через месяц выглядишь как девушка.
Затем нужно искать хирурга для мастэктомии [хирургическая операция по удалению молочной железы]. Тут тоже запасайтесь деньгами: раньше на операцию ездили в Минск и делали ее за 40 тысяч рублей, сейчас из-за скачков курсов валют это стоит 120 тысяч, в Москве можно уложиться в 90. И опять же — обследования и анализы.
Самое сложное во всем этом процессе — получение справок и, что может показаться странным, время, когда операция уже позади. В Москве стоимость справки озвучивали в 40 тысяч, при этом получить ее удается не всем. Поэтому мой психиатр в Петербурге, я несколько раз ездил туда-сюда ради часовой беседы. Сначала назначили комиссию на сентябрь, потом январь, затем перенесли на февраль и только в марте определили точную дату. У меня все из рук валилось, я не представлял, как можно еще месяцы провести в женском теле, даже пытался организовать себе гормонотерапию самостоятельно по схемам из интернета.
После операции тяжело и депрессивно воспринималось то, что гормоны действуют медленно, а прооперированное тело заживает с осложнениями. Первое оказалось полной неожиданностью: чтобы сломался голос и полностью закончились менструации, понадобилось около полугода.
В интернете трансгендеры любят прихвастнуть, что спустя месяц или два после начала гормонотерапии начинают бриться. В итоге близкие, начитавшиеся именно такого, ожидают, что после первой же инъекции у тебя появится щетина, огрубеет голос и ты моментально превратишься в прекрасного принца. Но дозировки приходилось корректировать, потому что организм сопротивлялся до последнего.
После операции грудь болела ужасно, полное заживление обещают только спустя год (который еще не прошел). Но уже этим летом я смог искупаться — правда, тайком, ночью.
Вторую и третью операцию делать не обязательно, но надо постоянно проверять состояние внутренних органов. Влияние тестостерона на яичники и матку все еще не доказано, но многие удаляют их через четыре года постоянной терапии.
О жизни с чужим паспортом
Смена документов в Москве отличается от общероссийской. За МКАД ты приходишь в ЗАГС, получаешь новое свидетельство о рождении, с ним — в паспортный стол и через десять дней получаешь новый паспорт. Все. В Москве за редким исключением паспорт меняется через суд.
Выглядит это так: со всеми собранными бумагами — заключение психиатра, заключение о проведении необратимой хирургической коррекции, заключение психиатра с рекомендацией смены паспорта — отправляетесь в ЗАГС по месту регистрации. Общаетесь напрямую с главой отделения, получаете справку об отказе в смене паспорта — и затем уже в суд. Для суда собираете все те же документы и грамотно составленное заявление (без юриста в дело лучше не соваться). На заседании главное для положительного исхода — убедить судью, что вы не откажетесь от своего решения.
После смены паспорта вас ждет — по порядку: получение военного билета (без него не выдадут загранпаспорт), смена документов об образовании, смена ИНН и пенсионного свидетельства. На школьный аттестат можно забить. А трудовую книжку имеет смысл потерять, иначе новое имя впишут в имеющуюся поверх старого — и у кадровиков будут постоянно появляться лишние вопросы.
Со сменой документов после операции и начала гормонотерапии лучше не тянуть, потому что в течение нескольких месяцев проявляются изменения и начинаются разные неудобства в повседневной жизни. Например, покупка алкоголя: голос у тебя уже низкий, а документы женские, поэтому предъявлять паспорт приходится молча.
С работой сначала было несложно. В Москве сейчас огромное количество работодателей, которые не оформляют своих сотрудников в штат или предпочитают заказывать работу фрилансеру. Как фрилансер я мог не выходить из дома, представляться каким угодно именем и получать деньги на карточку, оформленную по старому паспорту. Использовал Webmoney: документы не нужны, если не выводишь деньги, а пользуешься сервисом для оплаты услуг онлайн — например, оплачиваешь счета за квартиру. «Яндекс.Деньги» позволяют заказать карту, пользуешься ею в супермаркете. Конечно, карточку выпускают с именем, и для ее заказа необходим паспорт, но с PayPass платишь в одно касание, никто не видит, что указано на карте. На фрилансе я прожил два года, и никого не волновало, почему надо перечислять гонорары на карту с женским именем.
В прошлом году пришлось возвращаться в офис ради стабильности. Я искал такую работу, чтобы не приходилось проходить внутрь по паспорту, а в коллективе были нормальные отношения. На нынешней работе меня ценят за профессионализм, а не за имя у меня в документах.
О социализации
Быть трансгендером — это ужом вертеться на раскаленной сковороде. Очень много моментов, на которые надо уметь отреагировать, нередко сразу же. Дважды с начала гормонотерапии случались неадекватные реакции парней.
Один долго разглядывал меня в метро, потом встал с места и на весь вагон высказался, как мне следует одеваться, — пришлось дослушать его и вытолкать на следующей станции на перрон. Второй раз меня спрашивали, не специально ли я говорю басом, чтобы казаться парнем.
Со стороны девушек меня постоянно преследует пристальный интерес и попытки выяснить — чаще всего через других, — что со мной не так. У меня андрогинная внешность.
Случалось, продавцы умилялись, что мама отпустила сына покупать продукты и тот справляется. Спрашивали, где я учусь, приготовил легенду, что в 8-м классе, — чтобы объяснить отсутствие щетины.
Мне не хватает многих типично мужских умений, даже подавать другому мужчине руку в качестве приветствия — не автоматическая реакция. Всякий раз приходится анализировать ситуацию и прикидывать, как поступать. В женской компании (а филолог и лингвист редко оказывается в другом коллективе) приходится брать на себя шефство просто потому, что от тебя этого ждут. В нашей стране мужчина воспринимается как вожак стаи, за ним все следуют. И решения перекладываются на него. Зато к парню никто не лезет с советами и не тянется помогать: если ты мужчина, ты самостоятелен.
В мужских компаниях принято ругаться матом, а я к этому не привык. Не хватает и опыта обычного мальчишеского детства. Самое страшное — оговориться случайно, приходится сохранять своего рода стену в общении с девушками. Ты ей не подруга, ты друг, хотя такой, который на своей шкуре испытал многие женские проблемы. Потому я в мельчайших подробностях продумал свою историю, кое-где изменив детали. И самое интересное — я почти уверен, что она-то и была правдой.
К несчастью, очень часто трансгендерные мужчины после получения необходимых документов просто растворяются в толпе. Мы воспринимаем нашу женскую жизнь как нечто постыдное, то, о чем не хочется вспоминать, так как оно несет в себе только боль и неприятие, и всеми силами стараемся слиться с биологическими парнями. Поэтому статистику по тому, что именно чувствует трансгендерный мужчина, вряд ли соберешь — да и определить его при встрече будет трудно.
Моя просьба к тем, кто уже получил правильные документы, начал гормонотерапию и прочее: не пытайтесь самостоятельно справиться со всем, что на вашу долю выпало, — дескать, вот он я, настоящий мужчина, сам все прошел, никто не помогал. Вам нужна помощь — просто признайте это.
А вот тех, у кого нет такого опыта — вы довольны своим телом и вам не нужны никакие операции, — я прошу помогать трансгендерам хотя бы тем, чтобы называть их в правильном роде. Вы не поверите, как много это мне дало — еще в то время, когда у меня не было нормального голоса, я мучительно выбирал одежду в мужском отделе (а ведь еще надо иметь наглость туда зайти!) и все такое.
Социализация в обществе — как часто ты представляешься близким тебе именем, как выглядишь, спокойно ли чувствуешь себя в общении с людьми разного пола — чрезвычайно важна. Мой любимый человек все время представлял меня моим настоящим именем. Но с семьей первое время (да и сейчас эта напряженность сохраняется) было по-настоящему сложно. Ведь всем нужны доказательства, что ты парень. Справка от психиатра никого ни в чем не убеждает. Имеет значение то, как ты общаешься, и то, как тебя воспринимают окружающие. А они часто считают, что трансгендеры — это героини порно с грудью и членом.
О личной жизни
С личной жизнью все в порядке. Я всегда умел находить близких людей — первое время думал, что это трансгендеры, сейчас встречаюсь с цисгендерными парнями. Это усложняет отношение: зачем менять пол, если все равно с мальчиками водишься? Но попробуйте найти гея, которому понравится трансгендер до операции, с грудью. Да тебе и самому нужно, чтобы партнер тебя воспринимал как мужчину, а не как женщину.
Кроме того, я болезненно пережил разрыв с тем человеком, который меня поддерживал в самом начале. Из ситуации выбрался только благодаря любимому человеку. Познакомились примерно год назад, он поддерживал меня до операции, мы вместе и сейчас. Благодаря ему я не сошел с ума.
